Тело пронзила странная судорога, заставляя одеревенеть и замереть на месте. Мысли разбежались, легкие начали жечь, а легкая дрожь в пальцах заставляла нервно бить мужчину по лацканам пиджака. Я должна была что-то ответить. Должна. Мне было что сказать, но… Я боялась этих слов, как огня. Они сжигали все преграды, заставляли миг вокруг отступить и затаиться. Теперь не было секретов.

Готова ли была я?

– Мне… Мне совсем не неприятно это слышать… – совсем не отвечая за себя, прошептала почти беззвучно. – Пол, я просто… Мне нужно… Ты же понимаешь?

– Ты ничего не должна отвечать или оправдываться. Что за мысли? – тихо шепнул мужчина, обдавая меня неприкрытой нежностью и спокойствием. Его губы снова накрыли мои, прежде чем завершить этот неловкий разговор: – Иди, собирайся. Визит к Анне будет быстрым. Жду тебя внизу.

Наскоро приведя себя в порядок перед зеркалом и натянув уже ставший родным костюм, я обвела прощальным взглядом комнату в шикарном доме Маркуса и Джины. Странно, но именно это помещение стало для меня с Морганом неким рубежом, разделяющим жизнь на «до» и «после». И хоть все вокруг указывало на то, что вскоре мне предстоит вернутся в эти шикарные покои, некое неприятное предчувствие вязкой субстанцией заставляло ноги прилипнуть к полу, не давая выйти в коридор. Мне хотелось списать все на неповторимое первобытное чувство такого хрупкого счастья, которое больше не повторится в своем первозданном виде, но было что-то еще… Ощущение тревоги нарастало с каждым шагом к машине, оседало на коже по пути в больницу и даже не позволяло расслабиться, когда рука Пола уже знакомо накрыла мою.

– Послушай, – уже около дверей в больницу Морган резко замер и, прижав меня спиной к холодной двери, грубо отрезал проход. Его требовательный взгляд разыскивал нечто в моих глазах, но я слишком хорошо умела играть на публику, чтобы позволить ему увидеть больше, чем хотела показать. – Зачем ты идешь туда? Можешь улыбаться сколько угодно, но я вижу твое напряжение и страх. Думаю, лучше остаться в машине.

– Я просто не очень люблю больницы, – не задумываясь, соврала я. – Детская фобия. Как по мне, самое время ее побороть, мм?

Еще раз осмотрев меня с ног до головы, Морган все же примирительно выдохнул и, отступив на шаг, пропустил меня вперед. Мы поднялись на третий этаж частной клиники, где в небольшом приватном отсеке сидела Карина в обнимку с каким-то парнем. Сперва я вспомнила про Славика, о любви к которому слагала басни подруга совсем недавно, но лишь сделав еще несколько шагов вперед, заметила Костю.

– Настя? – воскликнул парень, стоило мне замереть на месте. Костя вскочил со стула и, неловко проведя пальцами по шевелюре, переводил взгляд с меня на Карину. – Это не то, что ты подумала. Вернее, конечно, то… Но мы ведь не вместе, и я могу просто…

– Костя, вы одеты. Нечего смущаться, – не удержалась от сарказма я, но стоило взглянуть на забитую Карину, как смешок тут же скрылся за обеспокоенностью. Наши взгляды встретились, и мир тут же растворился в потерянном взгляде подруги. – Черт… Насколько все ужасно?

– Мне не говорят, – нервно протороторила она, будто только и ждала этого вопроса. Ее умоляющий взгляд зацепился за Моргана, который незаметно приобнял меня за талию. – Сначала отец Насти, теперь моя мама… Что происходит? Почему вы не ищете убийцу?! Сколько еще будет продолжаться весь этот ужас?!

Паника и отчаянье в глазах подруги казалось осязаемыми, что практически пугало. Руководствуясь сиюминутным порывом, я схватила Карину под руку и, отведя в самый дальний отсек коридора, усадила на кресло рядом с собой.

– Послушай, твоя мама поправится, Пол ищет убийцу, а ты жива, и я о тебе позабочусь, – прошептала я, неотрывно глядя в глаза девушки. Странно, но в тот момент я ощущала себя ее старшей сестрой или матерью, но никак не одногодкой. Передо мной сидела девочка, которая словно впервые вышла на свет, в суровую реальность, и здорово обожглась. Я словно смотрела в зеркало прошлого, быть может, по этому ощущала такую непреодолимую тягу уберечь и защитить. – Что бы не случилось с Анной, я позабочусь о тебе. Ты не одна, поверь. И, как я понимаю, теперь у тебя есть еще и Костя…

Улыбнувшись на последних словах, Карина отвела мечтательный взгляд назад. Проследив за ним, я напоролась на Костю. Странно, но в тот момент я впервые видела перед собой мужчину, а не мальчика. Казалось, мы не так давно виделись с бывшим парнем, но то, с какой заботой и опаской он смотрел на Карину, преображало его до неузнаваемости. Слова слетели с губ быстрее, чем я успела их сдержать:

– Кажется, я много пропустила, пока разбиралась в себе и своей жизни…

– Много. Если бы не Костя, я бы давно уже свихнулась. Кто бы мог подумать! – глухо отозвалась девушка, снова привлекая мое к ней внимание. Только вот стоило мне открыть рот, как она тут же заговорила сама, словно не желая открывать тайны своей жизни: – Это удивительно! Мы так много с тобой пережили, и по всем законам жанра ты должна ненавидеть меня лютой ненавистью! А ты… Ты неправильная, Настя… Знаешь об этом?

– Мне говорили. – улыбаясь, шепнула я. Мои пальцы бережно вытирали слезы на щеках девушки, пока она не опустила голову и не уткнулась подбородком себе в грудь.

– Я ведь соврала тебе тогда… – глухо отозвалась она после длительного молчания. – Ты спрашивала меня насчет кольца, а я соврала. Не твой отец дал мне его. То есть мама говорила, что оно как-то связано с твоим отцом, но он никогда мне его не давал и не планировал.

– О чем ты говоришь, Карина? Ты сейчас не в том состоянии… Может, отложим разговор? – глядя, как девушка крутит на руке то самое кольцо, которое связывает меня с воспоминаниями о детстве и отце с матерью, едва переборола желание выпытать у нее все подробности. Только вот сама Карина не была готова закончить этот разговор. Она резко потянула за украшение, и как только оно оказалось у нее в ладошке, тут же протянула мне:

– Нет! Я не могу спать, зная, как ты относишься ко мне, а я соврала… – уверенно отчеканила Карина и тут же засунула кольцо мне в сумку. Ее отчаявшийся взгляд метнулся по мне, но тут же вернулся к рукам, словно она собиралась сказать мне нечто, за что самой безумно стыдно: – Она сказала, что это наше фамильное украшение – кольцо. Говорила, что, когда бежала от семьи к мужчине, только это ей позволили взять с собой. Поэтому она хотела, чтобы его носила достойная. Просила никогда его не снимать и не говорить, откуда оно у меня. Дескать, это секрет.

– О ком ты говоришь? – тихо прошептала я, прекрасно зная ответ: – Анна? Тебе дала его Анна?

– Да. Как раз перед похоронами. Сказала надеть его и не снимать, – согласно закивала она, но затем немного задумчиво продолжила: – Я еще удивилась, почему ты как отреагировала на кольцо… И если мама знала, что для тебя оно как красная тряпка, зачем заставила надеть?

Странная догадка поселилась в сознании, но я отчаянно не разрешала себе в нее верить. Нет… Все просто не могло быть настолько очевидным, а вместе с тем – ужасным.